Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
Как только пали Ржев и Калинин, в штабах было зачитано решение Ставки об аресте и предании суду командующего 31‑й армии генерал–майора Далматова, начальника штаба армии полковника Анисимова, начальника политотдела армии полкового комиссара Медведева. Наверху потребовались козлы отпущения. Их, разумеется, тут же нашли.
Армии Далматова с самого начала не везло. Сказывались и весьма скромные полководческие данные её командующего. Во время немецкого наступления севернее Минского шоссе часть войск была передана в оперативную группу генерала Болдина. 110‑ю и 119‑ю стрелковые дивизии Жуков перебросил в центр Западного фронта. Поэтому, когда немцы подошли к городу Ржеву, оборонять ржевские позиции оказалось попросту некому. Остатки разрозненных подразделений 31‑й армии, теснимые противником, были задержаны заградотрядами стоявшей в затылок 29‑й армии. Полевое управление во главе с Далматовым находилось в Ржеве. Оборона города, а также эвакуация имущества и армейских складов была поручена ему. Но никакой обороны, да и эвакуации складов из города, не получилось. И без того тяжёлые обстоятельства усугубил взрыв моста — во время авианалёта сдетонировали заряды, заложенные под опоры. Поэтому многое, что уже невозможно было вывезти, уничтожили на месте. Потом следствием будет установлено, что прямой вины генерала Далматова и его штаба в оставлении военного имущества и складов боеприпасов двух армий — нет. Военный совет 29‑й армии, переподчинивший себе остатки 31‑й армии, как оказалось, сам проявил нераспорядительность, допустил паникёрство и неустойчивость своих первых эшелонов, при этом никаких приказов о вывозе военного имущества из Ржева не отдал.
Опытный в таких обстоятельствах заместитель наркома НКВД генерал Масленников ещё до оставления Ржева от имени Военного совета 29‑й армии направил в Военный совет Западного фронта ходатайство о привлечении к судебной ответственности виновных. Ими были назначены Далматов и его заместители. Однако в Генштаб из Главной военной прокуратуры вскоре ушло письмо следующего содержания: учитывая тяжёлые условия на фронте и положительные характеристики на «названных лиц», следствие пришло к выводу, что «оснований для предания их суду нет», и предложило дело о них «решить в дисциплинарном порядке».
12 октября полевое управление 31‑й армии перешло в резерв Западного фронта и расположилось в районе Торжка. 15 октября по приказу Жукова оно временно было преобразовано в штаб его заместителя генерала Конева. Потому что Конев в это время действовал практически в одиночку с несколькими офицерами и личным водителем. Ни начальника штаба, ни оперативного отдела. Позднее при создании 17 октября Калининского фронта по ходатайству Конева Ставка приняла решение о восстановлении полевого управления 31‑й армии, которому были подчинены 119‑я, 133‑я стрелковые дивизии и 8‑я танковая бригада. 19 октября командующий фронтом дополнительно включил в состав армии 183‑ю стрелковую, 46‑ю и 54‑ю кавалерийские дивизии, отдельную мотострелковую бригаду, а 133‑ю стрелковую дивизию вывел в свой резерв. В тот же день командование армией принял генерал Юшкевич.
Конев действовал решительно и быстро. И вскоре фронт в районе Калинина окреп настолько, что начал беспокоить противника частыми контратаками.
Что касается бывших членов Военного совета 31‑й армии первого состава, то они получили новые назначения с понижением в должности: Далматов был назначен командиром 134‑й стрелковой дивизии Западного фронта, полковник Анисимов стал командиром 130‑й стрелковой дивизии Северо — Западного фронта. Полкового комиссара Медведева Конев оставил в штабе Калининского фронта на должности начальника организационно–инструкторского отдела полевого управления. Все трое служили до конца войны и неоднократно были награждены орденами и медалями.
Вот так разрешилась судьба генерала и двух полковников РККА, которых под горячую руку могли расстрелять в те кровавые дни 41‑го.
Калинин в планах немецкого командования занимал особое место: город представлял собой, кроме всего прочего, крупный коммуникационный узел — здесь сходились Октябрьская железная дорога, шоссе Ленинград — Москва и водный путь по Волге с выходом на канал Волга — Москва, а также шоссе, ведущие на Ржев, Волоколамск, Бежецк. С захватом Калинина немцы связывали дальнейшее развитие наступления в направлении на Москву, а также на промышленные центры СССР — Ярославль, Рыбинск, Иваново.
13 октября 1‑я танковая дивизия противника атаковала позиции ополченцев и одного из полков 5‑й стрелковой дивизии в районе Рябеево — Мигалово.
Расклад сил в этом бою был таков.
1‑я танковая дивизия вермахта атаковала после мощного авианалёта и артподготовки. Дивизия к тому времени имела два танковых полка, два панцергренадерских полка, артполк, разведбатальон, противотанковый батальон, сапёрный батальон и батальон связи, а также части обеспечения.
111 танков, в основном средних типов. Артиллерия — 160 стволов различных калибров. Около 12 000 солдат и офицеров. Её поддерживала 6‑я танковая дивизия: около 170 танков и два полка мотопехоты, усиленной артиллерией и крупнокалиберными пулемётами.
Кого им противопоставил Конев? Несколько батальонов калининских ополченцев: рабочие заводов и фабрик, служащие различных учреждений, студенты и курсанты высшего военно–педагогического института. Рядом с ополченцами — роты курсантов школы младших лейтенантов. Два батальона НКВД. И полк 5‑й стрелковой дивизии. Основным оружием оборонявших город были винтовки и бутылки с зажигательной смесью. При этом и того, и другого не хватало. Бывшие ополченцы вспоминали, что их собрали на стадионе «Динамо» за несколько часов до немецкой атаки, выдали канадские винтовки системы Росса и по нескольку горстей патронов — 80–100 штук. Ни пулемётов, ни гранат у ополченцев не было.
Вечером немцы заняли западную окраину Калинина. Начались уличные бои, перестрелки через Волгу и схватки за Горбатый мост.
Тем временем Конев гнал сюда, к городу, на атакованный участок, всё, что можно было снять с других участков и что поступало к городу из тыла:
8‑ю танковую бригаду, батальоны 256‑й стрелковой дивизии и лёгкий артполк, 46‑й мотоциклетный полк.
Особенно яростная схватка произошла у Горбатого моста. Немецкие танки попытались с ходу перескочить через Волгу и ворваться в город. Но их встретили огнём. И тогда немцы пошли в обход, через Тверецкий мост. Там их уже ждали артиллеристы 256‑й стрелковой дивизии. Оставив у моста четыре горящих танка и несколько грузовиков, колонна повернула назад.
Но соотношение сил было не в пользу обороняющихся. Немцы произвели перегруппировку и после очередного артналёта при поддержке штурмовой авиации начали теснить подразделения 5‑й стрелковой дивизии и ополченцев.
Утром 14 октября во фланг немцам из Заволжья ударила 256‑я стрелковая дивизия генерала Горячева, с ходу смяла противника и передовыми отрядами захватила железнодорожный мост. В городе шли уличные бои. Немцы, пользуясь численным превосходством, а также тяжёлым вооружением, постепенно отжимали наши войска к реке Тьмака.
Утром 15 октября бои шли уже на восточной окраине Калинина.
До сих пор не утихают споры о чуде под Москвой. Что же произошло с немецкой машиной, отлаженной и настроенной для действий практически в любых условиях? Советские войска трёх фронтов были ликвидированы и пленены в гигантских «котлах» под Брянском, Рославлем и Вязьмой. За полмесяца до «Тайфуна» советский фронт был ликвидирован в районе Киева. Всё! Разгром! Виктория! Drang nach Osten наконец–то удался! Впереди столица гуннов, их промышленные районы, наполненные рудой и бесплатной рабочей силой, и — никаких войск!
Командование группы армий «Центр» было практически уверено в успехе предстоящего наступления в районе Валдая. Ни фон Бока, ни командующих 9‑й полевой армией генерала Штрауса и 3‑й танковой группой генерала Рейнхардта не смущало разделение главных сил группы на несколько направлений. Донесения разведки и показания военнопленных не обещали особых трудностей германским войскам. Противник, согласно разведданным, имел впереди слабо выраженную очаговую оборону и располагал лишь отдельными частями НКВД и милиции, не прикрытыми ни артиллерией, ни другим тяжелым вооружением.
То, что произошло дальше и что продлилось до весны 42‑го, стало для немцев большим потрясением.
Уже в октябре 41‑го левое крыло группы армий «Центр» было остановлено на взмахе, а затем его начали щипать и подрубать короткими контратаками и глухой обороной части правого крыла Западного фронта.
После захвата Калинина и остановки в районе восточных окраин города и Волжского водохранилища 3‑я танковая группа и 9‑я армия получили дальнейшую задачу атаковать в направлении на Вышний Волочек. Началась операция по окружению советских войск в районе Валдайской возвышенности. Штаб Конева тут же разгадал маневр противника, который и дальше пытался действовать широкими охватами, и упредил его. Торжок, который стал первой крупной целью Тюрингско — Гессенской 1‑й танковой дивизии, был основательно укреплён. При подходе к району Торжка немцы были контратакованы. Контратаку они отбили, но вынуждены были остановиться. Спустя сутки боевые охранения советских частей заметили, что немцы начали окапываться. Характер войны изменился.
